Форум » Общаемся/communications » Лучшее, конечно в СССР! Собираем материалы, вспоминаем, сравниваем, рассуждаем. (продолжение) » Ответить
Лучшее, конечно в СССР! Собираем материалы, вспоминаем, сравниваем, рассуждаем. (продолжение)
kongovob: Тема про достижения, преимущества, ценность и ценности советского времени (и про недостатки тоже) с нашими воспоминаниями, мечтами, мнениями, надеждами по поводу возможного возврата или возрождения советских принципов, традиций и атмосферы сегодня как определенного выхода или альтернативы ситуации нынешнего у нас капитализма. На мой взгляд, дикого с "потерей лица" людей и страны. Тут не обязательно все время обсуждать или спорить, можно просто коллекционировать материалы (как в музее) тут мы, также, и "кино" посмотрим и комментарии почитаем. Лично я буду вести эту тему (время от времени), хотя бы для себя, а в сети ссылки на нее оставлять и таким образом привлекать сюда посетителей. P.S. Помним: Майка прилетала в Советский Союз. ........................................................................................... ...................click here.................................................................
kongovob: "Этот мультик был создан в период с 1918 по 1920 гг. Очень точно отражает события современности."
kongovob: Типа "Тема в теме: "журнал Крокодил"":) click here click here
kongovob: "Тема в теме: "журнал Крокодил"":)
kongovob: "журнал Крокодил"":)
Сергей: kongovob пишет: "Тема в теме: "журнал Крокодил"":) Пушкин был прав, написав: "Народ безмолвствует"... Эта наша пагубная привычка безмолвствовать, когда орать надо! А "красота" на словах ещё не есть красота настоящая. Нам же замыливают глаза лозунгами типа "Россия идёт семимильными шагами". Куда она идёт? Идет в пропасть? И мы идём вместе с ней! Как тот оркестр, игравший бравурную музыку на "Титанике"...
kongovob: Сергей пишет: Куда она идёт? Идет в пропасть? И мы идём вместе с ней! Как тот оркестр, игравший бравурную музыку на "Титанике"... Ну да, мне тоже жутковато бывает, как будто мы в какую-то альтернативную реальность попали как Макфлай в мир Бифа Танона в "Назад в будущее"
Сергей: kongovob пишет: Ну да, мне тоже жутковато бывает, как будто мы в какую-то альтернативную реальность попали как Макфлай в мир Бифа Танона в "Назад в будущее" Угу, типа того.
максим красников: наши Олег Щербаков -Здравствуйте!- пропуская в квартиру, ответила нам миловидная женщина, - проходите, проходите. - Не сильно обременим?- спросил мой товарищ. - Не переживайте, сегодня чувствует себя неплохо. Волнуется только, ждала… -Добрый вечер, Елена Андреевна! -Здравствуйте, здравствуйте, ребята!- ответила, немного дребезжащим, но четким голосом худенькая старушка, которая встречала нас сидя на кровати,- вы уж извините, болею я. -Это вы нас извините, что беспокоим,- смущенно ответил Леша, подавая старушке букетик. -Ну, что вы! Мне даже приятно, цветы вот. Только я не знаю, о чем говорить, как начать? -А вы не переживайте,- сказал я, кладя свой мобильный телефон на журнальный столик, мы вам поможем. Я незаметно кивнул Алексею. Он как было условлено, достал из кармана диктофон и положил рядом с моим мобильным. «Блин, шпионы хреновы»,- мелькнуло у меня в голове. Но по другому, нельзя. Из опыта мы знали, как порой вид диктофона, вводит, особенно пожилого человека, в ступор. Пришлось применить маленькую хитрость. -Елена Андреевна, скажите, как вас звали в те далекие годы, какая ваша девичья фамилия? -Да, давно это было, фамилия моя была Губарева, родители и друзья называли Леля. Училась я хорошо, была активисткой, заводная такая, во всех кружках участвовала! Родители мои жили в Курске, в Белгороде, а потом после революции приехали на Донбасс. Папа был мастером подъездных железнодорожных путей, поэтому был востребован на шахтах. Я то, родилась в двадцать четвертом году, голодно было в эти годы, а Донбасс тогда снабжали хорошо, индустриализация! Вот и ехал народ в надежде на лучшую жизнь. -А семья у вас большая была? В семье нас было четверо детей. И хотя родители были простыми людьми, мама вообще малограмотная, все мы получили высшее образование! Одна сестра окончила Ленинградский пединститут и приехала к нам в июне, представляете, перед самой войной! Брат получил образование в учительском институте, был такой двух годичный, и преподавал в школе им. Горького в Краснодоне, но мечтал быть летчиком, поэтому закончил Московский Авиационный Институт, училище штурманов, летал и погиб в боях за Москву, под Смоленском. Он ведь летал всего месяц после училища, тут война. Помню, он приехал в отпуск в мае 1941 года и говорил о том, что война неизбежна. Видите, все знали о войне все, кроме Сталина… -Скажите как вы молодая девушка, девчонка еще, восприняли это страшное известие. -Помню, моя вторая сестра, окончив второй курс Ростовского пединститута, приехала на каникулы. Жили мы, мягко сказать, не очень. Был воскресный день, она достает из сумки подарки. Вдруг, на пороге появляется тетя: «Что вы тут празднуете, война!» Я заканчивала десятый класс, дети, тогда шли в школу с восьми лет. Училась в 22 школе и одноклассницей моей была Лида Андросова! Дружили мы с ней с шести лет. Хотя я жила на транспортном поселке, а она в более привилегированном месте, поселке Краснодон, там дома были лучше.Поселок Краснодон это не город, просто одно и то же название, а то часто путают. Расстояние нашей дружбе не мешало. В то время развлечений было поменьше, конечно было кино, по нескольку раз мы смотрели любимые картины! Я их до сих пор помню, и «Четвертый перископ» про подводников, и «Веселые ребята», «Цирк»! Но в основном мы много гуляли, общались, молодежь была талантлива! Все занимались каким-нибудь рукоделием. Девчата шили, вышивали, ребята что- то мастерили. Почти все играли на музыкальных инструментах, пели. Знаете, какой был подъем, интузиазм! И когда началась война, мы все готовы были бороться с врагом! Нашими кумирами становились первые герои войны, например Зоя Космодемьянская. У многих и у Лиды, и Коли Сумского были вырезки из газет. На собрании, где обсуждался подвиг девушки, Коля сказал: «Если бы мы оказались в подобных условиях, то поступили бы так же!» Это его подлинные слова. Конечно, потом много писали о «тактике выжженной земли» Сталина. Да и вообще посмотришь на историю, сплошное вранье. Вот и из ребят сделали легенду. Но тогда мы верили газетам, партии, Сталину.… Да, да мы были так воспитаны! Такой уж у нас был характер! Весь 1941 год мы учились, хотя шла война. Нас возили на разные работы, на поля, ведь рабочих рук не хватало. Со мной учились Володя Жданов, Надя Петля и еще Юра Полянский сестру которого считали предателем… Долгое время за одной партой с Лидой сидели, но потом у нее возникли симпатии с Колей Сумским, он все время вокруг нее крутился. Война не война, любовь войны не замечает! Лида была тихой, скромной девочкой, а видите, какой характер! До оккупации в 1942 году мы собирались, обсуждали, что же нам делать, как бороться, когда враг придет? Руководства не было, все партработники были эвакуированы.…Попросту говоря, удрали. Думаю по этому, Фадеев и застрелился, ему нужно было показывать в своей книге руководящую роль партии. Показать, то он показал, а совесть, ее не спрячешь. Я когда прочла книгу, ужаснулась, все не так! Ну да ладно, на то он и писатель, чтобы выдумывать. Так вот борьба! Что же делать, партизанить? Так ведь Донбасс степь, степь кругом! Но отец сказал, чтобы мы уходили, попытались выйти из оккупированной территории. И мы пошли. Я, Валя и Наташа, это сестры мои. Но у немцев такая тактика была, они бомбили переправы. По дороге мы встречали знакомых, которые побывали на переправе. «И не ходите,- говорили они,- там такое творится, военные готовы друг друга перестрелять, а до гражданских, вообще дела нет. А еще немец бомбит, уж лучше назад. Как- то будет…» Наташа сказала: «Вы как хотите, а я попробую». И вы знаете, ей удалось переправиться, а мы как овечки вернулись назад. Родители наши конечно были в шоке. Прошло несколько дней и вот эти завоеватели прошли маршем! Шли и шли колонны, останавливались в поселке ненадолго, и дальше. После приходили новые. Боев не было, но бомбили. В основном железнодорожные станции, а город так, для шутки что ли, сбросили несколько бомб. После оккупации были вывешены листовки: «Всем коммунистам, комсомольцам, евреям пройти регистрацию, кто будет уклоняться, будет считаться партизаном…» ну и так далее. Мы комсомольцы поселка собрались.… Понимаете, для нас в то время собрания были чем- то естественным, так уж нас приучили. И вот мы решили не регистрироваться, так как это все равно, что добровольно сдаться. И вся молодежь поселка пряталась, как могла. Прятались все, но как выяснилось, в других поселках все было по-другому.... Вот что придумал наш отец. У нас была летняя кухня, под которой находился погреб. Он был достаточно просторный. Стены погреба были обшиты шпалами. Отец устроил все таким образом, что одна шпала отодвигалась, образуя лаз. Там была ниша, в которую мы с сестрой легко умещались. И когда к нашему дому приближались полицаи, мы с сестрой устремлялись в укрытие и сидели там задыхаясь, пока нам не объявляли отбой. Когда полицаи спрашивали, где же девчата, а они приносили повестки, мама отвечала, что нас нет, что пошли по деревням в поисках продуктов или еще что- то выдумывала. Таким образом, отец уберег нас от угона в Германию, а может и от смерти. -А приходили полицаи или немцы? -Приходили полицаи, у нас в поселке было всего четыре немца: начальник полиции, начальник управы, начальник биржи и начальник элеватора. Так что молодежь нашего поселка не регистрировалась и поэтому не была угнана в германию. Но все же, я пыталась, что- то делать. Что сидеть? Радио у нас не было, но была газета «24 годовщина советской власти». Я решила писать листовки. Выбрала из слов Сталина: « Наш народ как сталь», а так же другие тезисы. И разбрасывала их по соседским дворам. Думала где же, где же подполье, партизаны? А вот в городе ребята были зарегистрированы, они ходили отмечаться, и были как на ладони, но это давало им возможность легально встречаться. Так родилась идея более- менее организованной борьбы. К чему привело это, мы знаем, они погибли.… Когда их тела поднимали из шурфа, они были так изуродованы, что родители узнавали их по одежде, по некоторым предметам. У Лиды, например, был медальон с фотографиями ее и Коли. И я думала, как же так. Почему я ничего не знала об этой организации, ведь мы были подруги. И вот эти четырнадцать гробов привезли в поселок и мне поручили говорить прощальную речь. Я так переживала, как же я буду смотреть их родителям в глаза, ведь я жива, а они…Я вспомнила в своей речи, те слова, которые, совсем недавно говорил Коля и слезы, слезы, слезы… Елена Андреевна говорила и говорила. Вспоминала послевоенные года, свою учебу, работу врачом, замужество, рождение дочери…Я смотрел в ее искрящиеся теплотой глаза, на ее худенькие руки. И было в ее образе, что- то родное, близкое. Я понял, что вижу глаза и руки своей мамы, голос которой, вот уже три года, слышу только тогда, когда перелистываю страницы памяти. Было по домашнему уютно и от горячего кофе, и от тепла, которое источало измотанное жизнью, но все же, искрящееся рассудительностью, мудростью, сердце пожилой женщины. Все мамы на Земле так похожи друг на друга заботой, нежностью, пониманием, теплом души. Мама, мамочка, мамуля! Как бы скудна была наша жизнь без этих понятий... -Ой, я строчу как пулемет,- улыбнулась Елена Андреевна. -Что вы, нам очень интересно. -А вы значит, фильм снимать будете? -Мультфильм. -Мультфильм? Мультфильма, по-моему, еще не было. Ну, пусть у вас все получится! Только, ребята, имя мое не упоминайте, не к чему это. По крайней мере, пока я жива... Болею. Сердце. Я же врач, все понимаю… -Спасибо вам Елена Андреевна! -Что вы, это вам спасибо, я с вами заново жизнь свою прожила! -Что молчишь?- спросил меня Алексей, когда мы вышли на улицу. -Думаю,- выдохнул я. -Думать начнешь завтра, а сейчас отдыхать. А это, чтоб думалка лучше работала. Леха протянул мне пакет. -Результат моей поездки. Аудиозаписи послушай, там много интересного, есть люди, которые тоже много копали в этом направлении, это их рассказы…Здесь сама жизнь, а Фадеева перечитывать не надо, роман у него хороший, но мнение об этом, живого свидетеля тех событий, ты слышал. -Лешь, боюсь, не потяну я. -Да брось ты, Станиславович, твоя тема. Я тут набросал зарисовки, в твоем стиле, так можно начать. -Ой, вы мне льстите, мой стиль! -Ладно, не прибедняйся. Смотри модель такая. Тюрьма это центр, здание в котором остановилось время. В этом здании для всех вход один, а вот выходов несколько. Одна дверь это предательство и свобода, вторая, мучения и смерть. Третья дверь тоже свобода, которую дарит, хотя бы на время, память. Это возможность уйти от кошмара в мир воспоминаний… Я окунулся в информационный поток. Вот Вася Пирожок крепкий, спортивного вида парень с друзьями, Шевцова, Кошевой, Громова, Тюленин... Как не похожи они на изображения, которые я видел в свои школьные годы. Простые лица, обычные мальчишки и девчонки, обычные люди, наши люди! Вот медальон с фотографиями Лиды и Коли, носовой платочек на котором виднеется вышивка. Эти и другие предметы были подняты с шурфа шахты №5, вместе с телами ребят. Я читал документы и понимал, что история эта давно написана самой жизнью. Беру и начинаю складывать пазлики и вырисовывается картина. Вот пазлик допроса Тюленина из показаний Кулешова, вот обстрел колонны беженцев из дневника Лиды Андросовой… Я увлекся, так хочется быстрее увидеть всю картину целиком… Солнце только начало всходить над рекой Каменкой. Недалеко от городского пляжа, в камышах, на небольшом, самодельном мостку сидели, немного дрожа от утренней прохлады два рыбака. Это были Коля Сумской и Васька Пирожок. - Здорово, что мы встали пораньше, — сказал задумчиво Вася. -Да, так бы здесь сидел уже дед Афанасий,— подхватил Коля. -Кто рано встаёт тому и Бог даёт,— шепелявя, хором передразнили они занудного деда. -Это самое рыбное место во всей округе,— сказал Коля, обводя взглядом всё вокруг. С минуту ребята сидели, молча уставившись на поплавки. -Слышишь как тихо? — спросил Вася. -Да-а-а, — потянул Коля. - А где-то бои идут. - Вот гады! И чего им не сиделось в своей Германии. - Смотри, смотри... Поплавок заплясал и пошел ко дну. Колька подсёк - Сорвалась,- с досадой сказал он. - И у меня сорвалась... Представляешь, в военкомате говорят, мал ещё. А чего мал, да я же стреляю лучше всех и бегаю, и вообще...— жаловался товарищу Василий. - Не успеем мы, Пирожок, с тобой повоевать. - Это ещё почему? - Да война быстро закончится. - Хорошо бы, чтоб быстро. - Чтобы как раньше все вместе, помнишь? - Раки, костёр, гитара,— задумчиво перечислял Вася. Солнце поднялось уже достаточно высоко. Оно покрывало ровным светом поля, терриконы и ещё пребывающий в утренней дрёме Краснодон. На траве ещё не высохла роса. Первые кузнечики тихо, как - бы стараясь никого не разбудить, играли свои замысловатые мелодии. В небе пели жаворонки, на полях жужжали насекомые. Вдруг в живую музыку природы ворвался рокот чего-то чужеродного, искусственного. Танк лязгал гусеницами, давя траву и цветы, вскарабкался на пригорок. Всё вокруг замерло и затихло в ожидании чего-то страшного и неминуемого. Люк на танке скрипнул и чуть приоткрылся.... ...Дверь заскрипела и резко открылась. Из небольшого домика выскочил мужчина лет пятидесяти, на ходу набрасывая на плечи рабочую куртку. Торопясь споткнулся о валявшийся на земле старый велосипед. Тихо почти про себя проговорил: - Вот явился этот балбес с рыбалки, я ему объясню, где место для велосипеда. - Семён, обед, обед забыл, — послышался женский голос из глубины дома. - Да не будет сегодня обеда. - Как не будет?— В окошке показалось удивленное женское лицо. Так, и смены не будет,— зло сказал Семён. - Что и пятую взрывать? - И пятую, — с досадой махнул рукой Семён и зашагал по дороге. - О Господи! — перекрестилась, выдохнув женщина, глядя в след уходящему мужу... Стало как-то очень тихо, только пронзительно стрекотали кузнечики в траве... ...А на речке, к кузнечному стрекоту добавилось кваканье лягушек. - Слышь, Пирожок,— давай на выходные в кино сходим, с Утёсовым будет. - Ты откуда знаешь?— спросил Коля, не отрывая взгляда от поплавка. - Киномеханик дядя Женя говорил, я ему коробки с фильмами грузить помогал. Он их в Ворошиловград на обмен везти собирается. Обещал меня без билета пустить. - Давай сходим,— передразнил товарища Вася,— ты в зале, а я как всегда за забором на дереве? - Пирожок, брось причитать, я и за тебя словечко замолвил. - Хорошо,— протяжно сказал Пирожок, ложась на спину в траву. По травинке, поднимаясь всё выше и выше, карабкалась божья коровка... ...Божья коровка ползла по броне танка в том месте, где белой краской был изображен крест. Немецкий танкист офицер отнял бинокль от глаз, огляделся. Вдруг заметил божью коровку. Подхватил её на палец. Поднял руку вверх, глядя, как букашка топчется на кончике пальца, готовясь к полёту. Вот она зажужжала крыльями и взмыла ввысь в синее небо. Танк черной тенью возвышался над речной долиной, над полями, над крошечными терриконами и домиками. Танкист резко опустил руку, указывая направление, застывшим стальным чудовищам. После того как танки дружно зарычали, показывая тем самым свою готовность, офицер исчез в люке. Башня танка лениво, даже как-то небрежно повернулась в одну, в другую сторону, выбирая цель. Дуло немного задралось кверху... Раздался выстрел, разорвавший цельную гармоничную тишину летнего утра на множество кусочков. Вслед за выстрелом, последовал ещё и ещё... Танк сорвался в атаку. За танком рванула пехота, мотоциклисты, бронетранспортеры. Небо вздрогнуло от нарастающего рева бомбардировщиков... ... Эскадрилья развернулась в боевую линию. Пилот повернул голову влево, рядом с ним шла машина его друга Карла. Карл поднял большой палец вверх. Пилот клацнул тумблер радиосвязи. - Ты готов к ещё одному триумфу Карл? - О да, Вольган, сейчас будет ещё одно доказательство несокрушимости Великой Германской армии. - Город Красно-дон,— разорвал название Карл. - Странные эти русские, ко всему приделывают свой красный цвет. Земля была где-то там внизу, все было маленькое, незначительное. Повозки беженцев, «полуторки», казались спичечными коробками, а люди козявками. Вольган нажал гашетку пулемета, и смерть забарабанила по земле маленькими фонтанчиками, словно кто-то кинул камешек с берега в спокойную гладь реки... ...Бульк. Утонул в воде поплавок, взорвав воду... - Тише ты закидывай, всю рыбу распугаешь, — сказал недовольно Коля. Тихо... Ты слышишь, что это?— насторожился Пирожок. Постепенно заглушая стрекотание кузнечиков, нарастал рев приближающейся эскадрильи. - Бежим! — крикнул Коля. Васька кинул удочку на мосток. Она гулко ударилась о доски. Леска с грузом и поплавком, описав дугу, упала в воду. Буль, утонул поплавок... ... Маленькие зерна смерти проникали глубоко в землю, вспахивая её. Пули, словно крупные капли дождя, барабанили по земле, скашивая колосья на полях, пробивая колеса машинам, забирая жизни мирных жителей, которые бежали от войны, не подозревая, что она настигнет их так быстро. Вольган вошел в раж. Он хохотал, глаза его горели демоническим светом. Он выровнял машину и собирался уже направить её к городу, как вдруг, взгляд его упал на красное пятно на зеленой сочной траве. - Снова красный цвет, черт его дери,— выругался пилот. Описывая круг, чуть снизил высоту. Он увидел женскую фигуру в красном сарафане. Прицелился и нажал гашетку... ...Девушка, накрыв голову руками, лицом уткнувшись в землю, поджала ноги. - Ой, мамочка, страшно как,— шептала она. Самолёт пикировал, словно коршун на беззащитного цыпленка. Очередь, вспахивая землю, ползла к девушке. Последняя пуля зацепила подол сарафана, пробив его насквозь у самой ноги. - Ой!— вскрикнула девушка. Гул самолёта затихал. Она подняла голову. Самолёт накренился, выписывая дугу. - Вот гад, прицепился,— прошептала Лида Андросова. Тут она увидела дыру в сарафане. Резко села. - Ах, ты...— задохнулась,— сволочь фашистская. Продела палец в отверстие. - Новый сарафан... Я его почти не носила. Самолёт уменьшился в размерах, заходя на круг. - А вот не боюсь я тебя!— выкрикнула Лида. - Зря, что ли в комсомол вступила. Комсомольцы никого не боятся. Стреляй, стреляй, гад... Она легла на спину. - Не отвернусь! Гул нарастал. - Буду смотреть смерти в глаза как Зоя, Зоя Космодемьянская. Вольган взял девушку на прицел. Ближе, ближе. Нажал гашетку. Самолёт почему-то качнуло. - Воздушная яма, черт подери,— выругался немец, снова удаляясь от невредимой цели. Он оглянулся. Девушка вскочила, размахивая руками. - Что съел?— приплясывала Лида, поднявшись в полный рост. - Да мы вас всех,— она сжала кулачок и потрясла им в воздухе. Между тем вражеский самолёт приближался. Он увеличивался и рычал, словно страшный змей из детских сказок. - Давай, давай, всё равно не испугаешь фашист проклятый. И она вдруг запела тихонько: «Вперёд заре навстречу,…» Вражеский самолет был совсем близко. Глаза девушки расширились от осознания смертельной опасности, песня оборвалась, но лишь на мгновенье «… Товарищи, в борьбе...» Запела она громко, но сквозь плотно сжатые зубы. Нижняя челюсть никак не хотела двигаться. Немец снова взял её на прицел. Он увидел, как девушка начала вдруг маршировать: «Прикладом и карте -ечью, проложим путь себе...» Неожиданно для самой себя она запела, четко выговаривая каждое слово. Лида вышагивала в такт мелодии, высоко поднимая колени. - Сумасшедшая стерва,— прошептал Вольган и нажал гашетку. Очереди не последовало. Ещё. Ещё попытка. Осечка следовала за осечкой. - Заклинило, черт...— прорычал пилот и с перекошенным от злобы лицом, что есть силы, вдавил штурвал, снижая машину. - Вольган, что у тебя происходит?— звучал у него в ушах голос Карла. - Ты разобьёшься, черт тебя подери! Но пилот ничего не слышал, спуская машину всё ниже и ниже. Туша самолёта нависла над хрупкой фигуркой девушки. Песня оборвалась. Лида втянула голову в плечи, зажмурилась. Потом закрыла лицо руками, чуть подсев. Со стороны могло бы показаться, что огромный коршун все же настиг свою жертву. Девушка исчезла под брюхом самолёта, растворившись в его рёве... Но лишь на мгновенье. Самолёт резко взмыл в высоту. - Ага, испугался, — выпрямилась Лида — Будь ты проклят! — она подхватила комок земли и швырнула в след улетавшего самолета… … - Сволочь, потаскуха, — не унимался немецкий пилот, это было его первое поражение в этой войне. Впереди, внизу заблестела синей змейкой река. За ней виднелись первые домики города, дальше серели холмики терриконов. - Русские свиньи, — сказал Вольган и включил механизм сброса бомб… На мостике лежали брошенные удочки. Два парня бежали по берегу, в сторону поселка. Вдруг один из поплавков дернулся, заплясал. Он, то погружался, то всплывал. Леска натянулась, удочка начала сползать в воду. Раздался взрыв. В небо поднялись, перемешавшись на лету, кусочки досок, удочек, камышей и водорослей, превратив любимое место ребят в огромную воронку, которую очень быстро заполнила вода…
максим красников: Вода с изувеченной водокачки растеклась по улице, люди в панике разбегались в разные стороны, спотыкаясь, падали в грязь. С афиши клуба, нелепо в этой ситуации, улыбался Утесов. Вокруг гремели взрывы. Один из снарядов разнес будку оператора. Везде валялись размотанная кинопленка и старые афиши. Колька, запутавшись ногой в пленку, упал лицом в грязь. Перед его глазами оказалась афиша «20 июля в 16.30 кинофильм ВЕСЕЛЫЕ РЕБЯТА». Васька пирожок подхватил друга, помогая подняться. Ребята стояли, рассеянно озираясь вокруг. Редкие взрывы доносились откуда-то издали. Вскоре затихли и они. Вокруг царил хаос и разруха. Война грязными сапожищами растоптала мирную жизнь, шахтерского городка. Лишь зеленная листва деревьев по-прежнему мирно шелестела на фоне синего неба… …Листва на деревьях пожелтела и опала, наступила осень, пошел дождь. Дождь сменил снег. Был январь 1943 года… город Краснодон, местная тюрьма Начищенные до блеска сапоги чеканили шаг по дощатому полу тюрьмы. Рядом семенили, явно не попадая в такт твердых уверенных шагов, стоптанные грязные рабочие ботинки. Вдруг сапоги резко остановились, словно наткнувшись на препятствие. Полицай, услужливо торопившийся за офицером, не успев сориентироваться, налетел на немца. - Простите, гер комендант. - Что это? – строго спросил комендант, глядя сверху вниз на предмет, лежавший на полу. Полицай поднялся на цыпочки и тупо мигая,глядел через плечо офицера. Затем спохватился, спешно подхватил с грязного пола голубенький носовой платок, на котором были вышиты два белых голубка. Офицер брезгливо поморщился. Дальше по дощатому полу коридора тянулся кровавый след. - Почему нет уборка? – поднял брови комендант. - Так это…. Если за каждым убирать?.. – промямлил полицай. - Вы очень неряшливый народ, господин Чернышев. Везде должен быть порьядок, понятно? – назидательно сказал офицер. - Ясно, – сглотнув, ответил полицай. – Я…. Это… Вопрос… Заключенных кормить сегодня? Их же все равно завтра… того. - О, майн Гот…. Кормит, конечно, кормит. Во всем должен быть порьядок! - раздраженно сказал офицер, резко повернулся, оттолкнул входную дверь и исчез в проеме. Полицай кинулся было за ним, но дверь захлопнулась у самого его носа… Полицай отодвинул задвижку. Створка откинулась, образовав в двери квадратный проем, предназначенный для подачи заключенным пищи. В полумраке камеры было несколько человек, но хорошо было видно лишь одного самого ближнего паренька. Он повернул голову. - Жратва, - рявкнул полицай, ставя миску с кашей на створку. Парень перевел взгляд на кашу, слегка улыбнулся распухшими, окровавленными губами. Твердо, в упор глянул на полицая, улыбка исчезла. Презрительно сплюнул без слюны, сухими губами, и отвернулся. - И то верно, - сказал полицай, - что харч переводить. Все равно завтра в Во-ро-ши-лов-град повезут, - повел полицай тяжелой, в кулак сжатой лапищей по своему жирному горлу. Разжал кулак, на ладони лежал скомканный носовой платок с голубками, – на, сопли подотри, - швырнул он платочек в камеру, – жрать будет кто? – рявкнул полицай, - последний раз спрашиваю?... - Последний раз спрашиваю, - грозно шипел детина в форме капитана жандармерии, склоняясь над крепким, спортивного вида, пареньком, который сидел на табурете. Руки парня были связаны за спиной. - Имена, фамилии вашей шайки? – допытывался Соликовский. Парень поднял голову, ухмыльнулся. - Ты же местный, ты же знаешь, … Краснодонцы своих не выдают, а предателей презирают. Последнюю фразу он сказал, глядя прямо в глаза полицаю. Тот скривился, побагровел. - Ах, ты… - задохнулся, - сученок… Тяжелый кулак обрушился на скулу парня… 1932 год. … От удара мальчишка лет восьми отшатнулся назад, схватился за глаз. «Краснодонцев бьют», - услышал он чей- то писклявый голос. Окончательно придя в себя, рявкнул: «Бей первомайцев», и ринулся с кулаками на обидчиков. Завязалась свалка. Поднялась пыль. Удары, возня, сопение, все слилось в огромный живой комок, откуда доносились возгласы: «Ой!.. Ах!.. На, получи!..». - Эй, босота, ну – ка … - Над свалкой возникла крепкая фигура парня в гимнастерке. Он запустил руки в гущу барахтающихся на земле восьмилеток. Подхватил за шиворот двоих. Встряхнул, поставил на ноги. Остальная малышня бросились в рассыпную. Топот убегающих ног вскоре затих. Иван Туркенич развернул замурзанные мордашки к себе: - Ну, за что бьетесь? - А пусть карснодонцы на нашу речку не ходят, - сказал мальчишка, который дал сверстнику в глаз. - А вы на наше футбольное поле не суйтесь! – огрызнулся тот, которого ударили. - Наши, ваши, землю, значит, не поделили, землевладельцы, - улыбнулся Иван. - А кто еще с вами был? – строго спросил он. Мальчики насупились, глядя в землю. - Понятно, своих, значит, не выдаем, а предателей презираем? Ну что ж, молодцы, наши люди. Вот что, - продолжал Туркенич, - завтра старшие ребята будут работать в городском парке. Нужна ваша помощь. Придете? - А че, придем, - утвердительно сказал краснодонец, потирая глаз. - Не обманите? - Не знаю как некоторые, - первомаец посмотрел на соперника, - а мое слово – железо. - Ну и ладно, - ответил Иван, выпрямляясь. На его груди блеснул комсомольский значок. – До завтра… - Тебя зовут то как? – спросил мальчик из поселка Краснодон, когда они остались одни. - Толян, а тебя? - Пирожок. - Чего? – переспросил Толик Попов. - Пирожок Вася. - Кличка, что ли? – ухмыльнулся Толян. - Да нет, фамилия такая. Да я привык уже, … не обижаюсь. - И правильно, чего на фамилию обижаться то. Пирожок это не бублик, какой ни будь или там крем-брюле,- хихикнул Толик. Ну-у, ты-ы! - сжал кулаки Пирожок. - Ладно, ладно, - поднял руки вверх Попов. - Ну что, мир …. Пока? – спросил Вася. - Ладно, пока мир, - согласился Толик. – Ай да на речку, искупнемся… - Х - холодно, сказал, дрожа, Толик, посиневшими губами. - А я еще прыгну, - крикнул бодро Вася, готовясь к прыжку. Он влетел в холодную воду, но взял слишком глубоко. Коснувшись дна, стремительно рванул вверх. Вдруг почувствовал как что- то держит его. Нога запуталась в старой оборванной сети. Он барахтался, но никак не мог всплыть. Толик вскочил, испуганно глядя на нового товарища. Вася, теряя силы, хлебал воду… 1943 год. Январь Мощная струя воды ударила в лицо. Василий, поперхнувшись, закашлял. - Очухался? – склонился над лежащим в луже воды парнем начальник жандармерии Соликовский. – С этого хватит, давай следующего, - обратился он к полицаю – помощнику. Тот подхватил парня, поставил на ноги. Василия шатало. Мокрая одежда облепила крепкую, юношескую фигуру. - Давай шагай, - полицай грубо толкнул парня к двери… ...В камере полумрак. В маленькое окошко пытается пробиться луч света. Вдруг маленький комочек ударился о стекло, еще раз, еще. Маленькая птичка ищет себе прибежище в зимнюю стужу .… Дверь в камеру с гулким ударом распахнулась. Тень за окошком встрепенулась и улетела. Лети, лети, там холод, но простор и свобода! А здесь, здесь только боль…. В дверном проеме показался Вася Пирожок. Толик вскочил, кинулся навстречу товарищу. Полицай сзади пнул Василия ногой. Тот не удержался и упал в объятья подоспевшего товарища, теряя сознание. Толчок был слишком силен. Попов отшатнулся назад, не удержался на ногах, упал на спину, смягчая своим телом падение товарища… 1932 год. Толик тянул Васю по скользкому берегу, упираясь ногами. Обессилено замер, отдышался. - Эй, - спохватился, выкарабкиваясь из–под бесчувственного тела товарища. – Ты чего? Пирожок лежал на животе без движения. Толик с усилием перевернул его на спину. -Васька…Пирожок…Ты, чего? Тяжело дыша, запинаясь говорил Толик в растерянности. Затем спохватившись, начал что есть силы хлестать мальчишку по щекам ладонями. Тот открыл глаза, замахал руками, отбиваясь -Ах, ты…- зашипел зло Васька и лупанул Попова кулаком под глаз. Толик вскочил, схватившись за глаз -Ты че-о-о? Пирожок сел, бестолково озираясь. - Ты чуть не утонул… Дурак, - с досадой сказал Толян. Вася поднялся, сделал шаг к товарищу. Толик отнял от глаза руку. Под глазом вздулась шишка, примерно такая же, как у Василия. Пирожок показал пальцем на шишку, прыснул со смеха. - Ты на себя посмотри, - улыбнулся Толик. Ребята начали истерично хохотать, показывая друг на друга пальцами. Они были похожи как отражения в зеркале. И у одного, и у другого под глазом «сияли» огромные «фонари»… - Ух- ты, красавцы, какие,- улыбнулся Иван Туркенич, – явились все-таки, землевладельцы. Молодцы, не обманули. Значит, хорошие пионеры из вас получатся. Ну, помогайте сажать деревья. Будет теперь у вас общая территория… … Когда деревья были посажены, к ребятам снова подошел их старший товарищ: - Устали? - Не-а, - ответили хором друзья. - Ну что же, спасибо за помощь. Пусть растут ваши деревья, и вы растите вместе с ними. И помните, что земля у нас одна на всех. И речка, и поле, и парк этот. А драться надо уметь, но не друг с другом, а вместе, с тем, кто придет, чтобы все это забрать, разрушить, да нас уничтожить. Понятно? - Угу, - смущенно закивали головами пацаны. - Ой, Улька! – радостно воскликнул Толик, – это Улька Громова, идем, познакомлю, - потянул он Ваську за рукав, – Громова, Уля! – окликнул он чернявую девочку с длинной косой. – Громова!... 1943 год. Январь Громова, на допрос, - громко позвал полицай из дверного проема. – Громова!.. Ульяна открыла глаза, медленно поднялась, затем встряхнула головой и решительно сделала шаг к двери. Полицай хотел было схватить девушку. Она отпрянула, гневно в упор зыркнула ему в лицо своими карими глазами. Полицай не выдержал немого поединка, отвел глаза. - Сама пойду, - твердо сказала Ульяна и шагнула в коридор… - Говори, кто руководил операциями, кто командир?! – гремел голос жандарма. Уля молчала, и это бесило его. – Ну ладно, - проговорил он зловеще, - Ну-ка… Он подтолкнул ногой колоду, поставил ее «на попа». - На колени! – заорал он что было мочи, - На колени, стерва! - он пнул девушку ногой в живот. Уля согнулась, но устояла. Помощник-полицай подскочил к Ульяне и силой поставил ее на колени. - Голову на плаху! – орал Соликовский. Полицай придавил голову девушки к шершавой поверхности. Черная коса, как крыло раненой птицы, встрепенулась, словно порываясь в полет, но бессильно упала на пенек. В руках жандарма блеснул топор, взлетая над его головой для удара… 1942 год. Сентябрь … Топор обрушился на ствол молодого деревца. Всего несколько ударов потребовалось для того, что бы нежно зеленная крона, вздрогнув, обрушилась на землю. Полицаи, вместе с немецкими солдатами, рубили молодые деревья в парке. - Вот сволочи, – сказал Толик – это же наш парк, мы сажали эти деревья, помнишь, еще малышами. - Помню, - грустно ответила Уля. – Я все помню и первый класс и выпускной… - А теперь пришли эти… и вот так…. - Топором…, - подхватил Попов - Смотри, смотри…, -заволновалась вдруг Уля К парку подъехал грузовик и из него начали высаживать людей. - Дядя Семен, Ванька с пятой, Тимофеич…, - шептал Толик. - Это же наши шахтеры, - сказала с досадой Громова. Немцы прикладами подгоняли пленных. Построили. Раздали лопаты. - Ну-ка горняки, дадим стране угля, - издеваясь, выкрикнул полицай. Шахтеров заставили рыть землю. - Ой, Толик, будет что – то страшное, - прошептала Уля. Анатолий обнял ее за плечи, и они сделали шаг назад, в тень деревьев, как бы отстраняясь от происходящего. Когда яма была вырыта, шахтеров поставили к краю. Ульяна зажмурила глаза…. 1943 год. Январь Уля открыла глаза. Топор торчал у самой ее головы, глубоко врезавшись в дерево. Жандарм поднял руку. Ульяна увидела, как беспомощно в огромном кулаке повисла ее коса. - Ну что, стерва, будешь говорить? В следующий раз это будет твоя голова… или рука… или нога…Понятно? – орал Соликовский. Ульяна подняла голову, ее взгляд был бесстрашным, на лице появилась презрительная улыбка. - Ах, ты…, - задыхаясь от бессилия и злобы, рычал полицай. – Ведьма! Он схватил плеть и начал хлыстать девушку по лицу, по рукам, по спине. Плетка, рассекая воздух, издавала пронзительные хлопки похожие на выстрелы… 1942 год. Сентябрь Испуганная птица, взмахнув крыльями, рванула в небо.Выстрелы разрывали тишину. Шахтеры падали в яму. Многие были ранены, но еще живы. И тогда полицаи навались на лопаты. Слышались стоны и проклятья в адрес палачей. - Нужно, что- то делать, эх мне бы сейчас оружие, я бы им …. Сволочи, гады, - шептал горячо Толик, выйдя из оцепенения, – клянусь, клянусь, что буду им мстить! Полицай последний раз затянулся папиросой. Швырнул окурок под ноги, затем топнув ногой, вдавил его в рыхлую землю, из-под которой еще слышались стоны заживо похороненных… - Мне страшно, - тихо сказала Уля, – мне страшно, но я готова бороться…. До конца… Толик прижал ее к своей груди - Не все потеряно Уля… 1943 год. Январь - Мы еще живы, еще есть надежда. Ты же знаешь, наши уже близко, - гладила Лида подругу по голове. Голова Ульяны лежала на ее коленях. Глаза Гомовой были закрыты, на лице следы от плетки, запекшаяся кровь. Уля, то ли спала, то ли была без сознания. Вдруг веки ее задрожали, она мучительно застонала. - Что милая, что? – Забеспокоилась Лида Андросова. Ульяна широко раскрыла глаза, выгнувшись дугой, приподнялась. Лида помогла девушке сесть. - Что они с тобой сделали,…сволочи? – прошептала Лидия, глядя подруге на спину. На белой сорочке Ульяны выступало кровавое пятно в форме пятиконечной звезды… 1942 год. Красная звезда, казалось, горела на белом листе бумаги. - Вот, - сказал Николай Сумской, кладя рисунок на стол. Пятеро молодых людей, три парня и две девушки склонились над столом. - Согласен, - сказал Сергей Тюленин - Молодцы ребята, - захлопала в ладоши Люба. - Конечно звезда, - подхватила Лида – Нас пятеро - каждому по лучику. - Теперь наш отряд называется «ЗВЕЗДА» - сказал Олег Кошевой. Глаза Тюленина заблестели. - Я сейчас, - метнулся он куда-то в угол комнаты, к комоду. Через секунду он уже стоял у стола с таинственным видом. Все вопросительно глядели на него. Он положил на стол сверток. Быстро размотал полотенце, в которое был, завернут пистолет. - Ух, ты-ы, - потянул Коля – Где взял? - Где надо, - деловито ответил Сергей. - Ну-ка - Олег взял пистолет, повертел перед лицом – Кла-а-сс, слушай, подари. - Ты че-е-е, дай сюда, - Забрал пистолет Серега и сунул его за пояс. - Ну, теперь мы им покажем, - радостно сказал Олег. - Так мы им ничего не покажем, - рубанула рукой воздух Люба Шевцова, - И нечего не докажем, а только глупо погибнем. Пора взрослеть мальчишки. Действовать будем по- другому. - На курсах партизанского движения нас учили: Главное в тылу врага укреплять веру населения в скорую победу! – подытожила Люба. Она взяла лист бумаги и начала, слюнявя химический карандаш, выводить буквы. - Вот, - она подняла листок над головой. «ДОЛОЙ НЕМЕЦКИХ ОККУПАНТОВ» - было написано печатными буквами. Люба стояла с довольным видом, глаза ее сияли. - Любка! - Серега, еле сдерживал смех, прикрывая себе рот ладонью. - Что? - возмущенно спросила Шевцова, недовольно поджав губки, которые были испачканы химическим карандашом. - Губы, Люба, - закатилась смехом Лида. Люба все поняла, спешно, тыльной стороной ладони вытерла губы, одной рукой, затем другой. След от карандаша размазался, образовав на лице улыбку до самых ушей. Все покатились со смеху… 1943 год. Январь - Чему вы улыбаетесь, Люба, - удивленно спросил по-русски немецкий офицер. Шевцова вернулась из воспоминаний, сфокусировав свой взгляд на фигуре холеного немецкого офицера. - Вы же молодая, красивая девушка, у вас еще все может быть впереди. Нужно всего лишь согласиться сотрудничать с нами. В противном случае нам придется применить крайние меры. Он указал жестом на стол, на котором лежали орудия пыток: иглы, клещи, плетка…Люба покосилась на стол, по лицу ее пробежала тень страха… - Господин офицер, – Люба запнулась, сглотнув слюну. - Да, да, я вас слушаю. -А вы когда драпать будете, это с собой заберете или оставите на память? - Я ценю вашу смелость.… И все же.…Соглашайтесь, и жизнь ваша будет, как это у вас говорят, сладкой как мед. - Как мед – улыбнулась Шевцова… 1942 год. … - Мед, вот чем можно клеить листовки – сказал Олег. - Точно, только где его взять? – засуетился Серега. - Так у деда Афанасия пасека была – сказала Лида. – Только там сейчас немцы квартируют. - Главное, чтобы улики были целы – сказал Кошевой… … - Целы, целы родимые! – шептал Николай. Кусты зашевелились, обнажив на мгновение его улыбающуюся физиономию. - Скройся ты – шепнул товарищу Олег, - надо осмотреться. Пасека была цела, здесь ничего не напоминало о войне: старенький аккуратный домик с деревянным крылечком, зеленая трава, жужжанье пчел. - Везет пчелам, - слышалось из кустов сирени, - жужжи себе война, не война, - рассуждал Коля Сумской. - По-моему, никого нет, - над кустами выросла голова Олега. - А вдруг…- засомневался Коля. - Не дрейфь, просто нужно действовать очень осторожно, - прошептал Олег Кошевой. Друзья, озираясь, быстро перемахнули через изгородь, утонув в высокой траве.Дальше, по пластунски, добрались до деревянного туалета. Замерли, огляделись. Никого. Поползли к ульям. Жужжание пчел усилилось. Ребята с опаской смотрели на роящихся над их головами пчел. Друзья, озираясь, быстро перемахнули через изгородь, утонув в высокой траве.Дальше по-пластунски добрались до деревянного туалета. Замерли, огляделись. Никого. Поползли к ульям. Жужжание пчел усилилось. Ребята с опаской смотрели на роящихся над их головами пчел. - Делаем все быстро, - по-военному отчеканил Кошевой. - Покусают, - недоверчиво отозвался Николай. - Давай, - скомандовал Олег. Ребята резко вскочили, откинули крышки уликов. Запустили в них руки. - Ой, ай, я же говорил, - с досадой шептал Коля. - Все ходу, - взвизгивая, сказал Олег. Рой пчел метнулся из уликов в сторону воришек. - Беги, - подтолкнул Олег Николая. Сумской пулей перелетел через изгородь и исчез в кустах, сжимая в руках истекающие медом соты. Рой метнулся к Олегу. Тот, задрав подол рубахи на голову, завертелся как раненный зверь. Вдруг его осенило. Он подбежал к туалету, раскрыл дверь и кинул туда соты. Через мгновение пчелы загудели внутри туалета. Олег захлопнул дверцу. Неожиданно раздался скрип открываемой двери. Кошевой нырнул в траву, замер. На крыльцо вышел заспанный немец в исподнем белье. Зевнул, сладко потянулся. Не спеша, направился к туалету. Он еще дремал на ходу. Олег сильнее прижался к земле. Немец прошел от него всего в нескольких шагах. Хлопнула дверь туалета. - О майн Гот, - раздался рев немца через несколько секунд. Дверь туалета распахнулась. Немец, путаясь в спущенных штанах, пытался отбиваться от разъяренного роя. Олег перелетел через изгородь, едва сдерживая приступы смеха, упал в кусты. Немец влетел в дом, забыв запереть дверь. Через секунду из дома раздавались крики, шум и ругань на немецком языке… 1943 год. Январь - О майн Гот! Вы не слышите меня, Курт. Я не сомневаюсь в победе Великой Германии, но я не понимаю этот народ. Это же еще дети, - говорил офицер, который недавно допрашивал Шевцову. - Успокойтесь, Отто, это партизаны и мы должны вести с ними беспощадную войну, - ответил второй офицер. - Это дети, Курт, которые ведут себя отважнее некоторых взрослых, - настаивал Отто. – Порой мне кажется, что они сделаны из железа. - Они обычные люди и так же испытывают страх. Возьмите хотя бы этого Кошевого, он стал совсем седой. - Но он не сдался! Ему всего шестнадцать лет, Курт! Мы можем их уничтожить, но не сломить… - Успокойтесь, мой друг, мы раскрыли и уничтожили подпольную организацию, это наша заслуга и наша маленькая победа… 1942 год. - «Победа будет за нами, не сдавайтесь врагу», - читала по слогам женщина. Толпа, собравшаяся вокруг листовки, возбужденно гудела. - Вы понимаете, нас не оставили, - говорила худенькая девушка, - нужно ждать, надеяться и верить в победу! Старушка, стоящая рядом, всплакнула. - Ну-ка, что за сборище, - пробирался к листовке, расталкивая людей, полицай. Прочитал, замер. – Что-о-о? – потянул, – а ну разойдись!И хмурый, расталкивая людей, зашагал прочь. Люди смотрели ему вслед. Сзади на спине к мундиру полицая была приколота бумага, на которой крупно было написано: « Смерть продажным шкурам». Толпа шушукалась, указывая на уходящего полицая. Лида довольно заулыбалась. 1942 год. - Тебе весело, - слезливо сказал Коля, глядя на улыбающуюся Лиду. Тюленин ехидно хихикал. - Ну, прекратите вы, - с обидой сказал Кошевой, - вас бы так пчелки расцеловали. Лица ребят действительно выглядели комично после пчелиных укусов. Хлопнула дверь, в комнату вошла взволнованная Люба. - Вы слышали…,- сказала, переводя дух, - что сгорело сено на полях. - А я слышал, что кто-то разогнал скотину, предназначенную немцам, - подхватил Тюленин. - Выходит, действует еще один отряд, - сказал Кошевой. - И не один, - заметила Люба, – я даже знаю, как они называются: «Серп» и «Молот». - Здорово, - сказал восхищенно Олег – «Звезда», «Серп» и «Молот». Ребята, так это уже целая гвардия. - Да, - громко сказал Тюленин, - Молодая гвардия!… 1943 год. Январь -«Молодая гвардия» не уничтожена, вы ошибаетесь. Вас будут бить в каждом поселке, в каждом городе… - Молчать…- полицай наотмашь ударил Сергея. Струйка крови побежала из разбитой губы. - Вас не поймешь.… Говорю – бьете, молчу – бьете, – Сергей попытался улыбнуться, но поморщился от боли, – ну, бейте, бейте…. Всех не перебьете, на наше место встанут другие… Полицай снова замахнулся для удара. - Довольно, - крикнул немецкий офицер, – молодой человек, у меня для вас есть сюрприз. Он дал знак полицаю, тот открыл дверь, на пороге появилась Сережина мама. - Прошу вас входить, - услужливо сказал офицер. Мать Тюленина вошла, тревожно озираясь. Увидела Сергея, который сидел на табурете с низко опущенной головой. Рубаха его была изодрана и испачкана кровью. На левой руке была огнестрельная рана. Полицай подошел к Сергею, схватил за волосы, поднимая его голову. - Сынок, - узнала его мать и кинулась, было к нему, но полицай, шагнув на встречу, преградил ей путь. - Ну-ка на место, - рявкнул он, грубо толкнув женщину. Та отшатнулась, влипнув спиной в стену. - Не трогай мать, сволочь! – Сергей поднялся на ноги. - Я прошу всех успокоиться, - сказал офицер, – это есть Сергей Тюленин. Ваш сын? – обратился он к женщине. - Да, всплакнула та, глядя на избитого сына. - Ваш сын есть бандыт, но-о мы можем давать ему шанс. Я могу это сделать для вас. И уже сегодня вы заберете его домой. Мать с надеждой смотрела на офицера. Тюленин лишь криво усмехнулся. - Он лишь должен говорить нам, кто руководит организацией, назвать имена большевиков и других партизан, - продолжал немец. Его голос звучал где-то далеко. Мать видела только сына. - Пусть она ходить к нему, пусть говорит, - разрешил офицер. Мать кинулась к сыну, прижала его к своей груди. - Мама, мамочка, - шептал Сергей пересохшими, окровавленными губами, – больно… мама… больно… 1930 год - Бо-оль-н-оо, - выл Сережка, показывая маме ушибленный палец. Молоток выпал из детской ручки, стукнув об пол. - Ах, ты мой помощничек! Ну что ты, не плачь! Боль пройдет. Любая боль проходит, - мама погладила его по головке, прижимая к себе. - Бо-ль-ноо, - не умолкал малыш. - А ты терпи, ты же мужчина? – спросила мама. Малыш всхлипывая, утвердительно кивнул. - Значит, будущий воин, защитник? – продолжала она. Малыш кивнул, постепенно успокаиваясь, размазывая слезинки по щекам. - А воин никогда не плачет, - гладила мама по голове. - Никогда-никогда? – шмыгая носом, плаксиво допытывался сынишка. -Ни-ког-да, - по слогам утвердительно сказала мама. - Все равно больно, - протянул малыш к маме опухший палец. - Сейчас боль пройдет, потерпи, - и мама поцеловала ушибленный пальчик. 1943 год. Январь Мать целовала руки сыну, шепча – Терпи, сыночек, терпи… - Довольно, - раздраженно сказал офицер. – Ну что, Тюленин, все могло бы быть немножко по-другому, - кивнув полицаю. Полицай взмахнул нагайкой. Град хлестких ударов обрушился на беззащитную женщину. - Прекрати, сволочь, меня казните, оставьте мать! - Хорошо, хорошо, - ласково сказал офицер, подавая знак остановиться полицаю. Женщина обессилено сползла по стене, сев прямо на пол. - Хорошо, пусть теперь она смотрит, - офицер вынул из печи раскаленный штырь, - очень хорошо, - подошел к Тюленину. - Сынок, прошептала в ужасе мать. Полицай обхватил Сергея сзади за волосы, приподнимая ему голову. Взгляд Тюленина был полон ненависти и презрения. - Я еще раз спрашиваю, - сказал офицер, беря в свою руку раненную руку Сергея. Тюленин тихо застонал. Немец поднес острый раскаленный штырь прямо к ране, – кто есть командир «Молодой гвардии»… 1942 год - Командиром «Модой гвардии» предлагаю Ивана Туркенича, - сказал Олег Кошевой, – он человек военный, опытный. – Правильно!- сказал Вася Пирожок. - Так мы же его с детства знаем, - улыбнулся Попов. - Хорошо, сказал Туркенич, - первое заседание штаба «Молодой гвардии» объявляю открытым… - Иван, прежде чем начать заседание, предлагаю всем присутствующим произнести клятву. Все одобрительно закивали. Олег развернул лист и начал читать: " Я, вступая в ряды "Молодой гвардии", перед лицом своих друзей по оружию, перед лицом своей родной многострадальной земли, перед лицом всего народа торжественно клянусь: Беспрекословно выполнять любое задание, данное мне старшим товарищем. Хранить в глубочайшей тайне все, что касается моей работы в "Молодой гвардии". Я клянусь мстить беспощадно за сожженные, разоренные города и села, за кровь наших людей, за мученическую смерть тридцати шахтеров-героев. И если для этой мести потребуется моя жизнь, я отдам ее без минуты колебания. Если же я нарушу эту священную клятву под пытками ли или из-за трусости, то пусть мое имя, мои родные будут навеки прокляты, а меня самого покарает суровая рука моих товарищей. Кровь за кровь! Смерть за смерть! – Клянусь, - все повторили хором,- кровь за кровь, смерть за смерть! Неся слова клятвы в своих молодых сердцах, ребята выходили на задания: они обрывали провода телефонной связи, поджигали скирды соломы на полях, заражали зерно клещом, разгоняли скот, предназначенный немцам, восстановили радиоприемник, слушали сводки информбюро. Чтобы сообщать правду о положении на фронтах населению, собирали оружие на полях сражений, надеясь, вооружив население, поднять восстание, на развалинах типографии нашли и восстановили шрифт, благодаря которому начали издавать печатные листовки. В конце листовок теперь стояла подпись «Молодая гвардия»… - «Молодая гвардия», «Молодая гвардия», - раздраженно повторял немецкий офицер – начальник комендатуры, тыча листовкой под нос старшему следователю полиции Михаилу Кулешову. - Когда, когда это прекратиться? Вы же старший следователь, господин Кулешов! Вы же были следователем до нашего прихода. Я думать, что имею дело с профессионалом. Когда будет раскрыт эта организация? Мы очень недовольны ваша работа! - Я работаю, гер комендант… Караулы усилены… - Лучше, лучше надо работать,… Что с отправкой молодежь в Германия? – перешел на другую тему разговора комендант. - Все нормально, люди прошли медосмотр, отобраны лучшие… - Не льюди, Кулешов, население, на-се-ле-ние, - поправил его немец. - Извиняюсь, гер комендант, население к отправке в Германию… - Головой ответите, господин старший следователь, - перебил его комендант. - Более двух тысяч человек…- пробормотал растерянно Кулешов, - уже составлены списки… - Уже составлены списки, Коля, - с досадой проговорила Лида, - и я… Я в числе тех, кого отправят… Коля вздрогнул, разжал объятия, отстранился, держа ее хрупкие плечи в своих крепких руках. - Мы что-то придумаем, - уверенно сказал он, глядя в ее грустные глаза, полные слез. – Все будет хорошо, слышишь, солнышко мое, - Коля нежно прижал девушку к своей груди. - Коленька, я тебе тут… вот, - Лида взмахнула рукой, и нежно - синего цвета платочек развернулся, словно парус сказочного корабля, на котором можно уплыть в неведомые дали от всего страшного и опасного. - Возьми, это тебе! – На платочке белой гладью были вышиты два голубка, – сама вышивала. - Ух, ты. – Подхватил платочек Николай, – спасибо!Прижал платочек к лицу, потянул носом, – тобой пахнет… Затем засуетился, шаря рукой в кармане брюк. -Смотри, - сказал он загадочно. Лида с интересом смотрела на его сжатую в кулак руку. Он медленно разжал кулак, на ладони лежал маленький медальон. -Что это?- улыбнулась Лида. -Сам сделал, он с секретом. Коля взял медальон и осторожно нажал пальцем маленькую кнопочку. Медальон раскрылся. Внутри, на одной стороне медальона была фотография Лиды, на другой его, Колина. -Скоро закончится война, и мы поженимся,- сказал Николай, – пойдешь за меня? - Коленька,- Лида чмокнула его в щеку и смущенно уткнулась ему в грудь,- кКонечно, пойду, – она подняла свое лицо и посмотрела ему в глаза, - если переживем эту войну проклятую. По щеке Лиды побежала слеза. -Обязательно переживем!- улыбнулся Коля, вытирая девичьи слезы платочком цвета неба на котором ворковали голубка и голубь…
максим красников: 1943 год. Январь Два голубка из белых превратились в багровых. Платочком, который недавно ему подарила любимая, был перевязан Колин глаз. Коля крепко и нежно обнимал лежащую в его объятиях Лиду. -Коленька, Коля,- шептала она, всматриваясь в его изуродованное лицо. Николай слегка покачивался, как бы убаюкивая любимую. Лида выглядела не лучше: разорванная одежда перепачканная кровью, лицо в ссадинах и кровоподтеках. В тишине камеры то и дело раздавались стоны. Вдруг тишину нарушила музыка. Она звучала где-то за стеной. «Утомленное солнце нежно с морем прощалось…» От звука этой песни Лида вздрогнула, Николай сильнее прижал ее к своей груди. Хлопнула входная дверь. -Андросова, на допрос!- Прогремел голос полицая. Девушка сильнее вжалась в объятия любимого. -Ну-ка.…Пусти!- рявкнул полицай, вырывая девушку из объятий. -Да пошел ты!!! Холуй!- огрызнулся Коля. -Что-о-о?- заорал полицай. Силы были явно не равны. Избитый, израненный парень попытался подняться. Полицай, что есть силы, пнул его сапогом в лицо. Коля опрокинулся на спину - повязка слетела с его головы, обнажая страшную кровавую рану. Полицай увлекал Лиду в дверной проём. -Коля! Коля!!! 1942 год. -Коля, бежим, - шепнула Лида. И две тени мелькнули за угол. -Стоять!- крикнул полицай, охранявший здание Биржи труда. -Иван!- позвал он,- Чернышов! Полицай и немецкий солдат выскочили из помещения. За ними захлопнулась дверь, которая запиралась амбарным замком. Замок от удара выскочил из петли и шлепнулся на крыльцо. -Туда, -махнул караульный рукой, указывая направление. -Смотри в оба, -рявкнул ему Иван Чернышев, скрываясь с немцем за углом. Пробежав несколько метров, караул увидел две человеческие фигуры, которые притаились у стены котельной. Луч фонаря вырвал из темноты целующихся парня и девушку. - Это еще что? – заорал полицай. Влюбленные отскочили друг от друга, испуганно глядя на полицаев, щурясь и прикрывая лица руками от яркого света… ...Луч фонаря скользнул поверх его головы. Тюленин пригнулся к земле. Луч двигался дальше по забору, по кустам, по сараю. Полицай выключи фонарик, прислушался. Вроде все тихо. Люба Шевцова, как было условлено, из своего укрытия швырнула камень в сторону сарая, который находился сразу за зданием биржи труда. Полицай напрягся, направляя луч фонаря в сторону звука. Люба швырнула еще один камень. - Черт, - выругался полицай и, передернув затвор карабина, медленно и осторожно пошел в сторону сарая. Через мгновение он исчез в темноте, оставив вход в биржу без охраны. Сергей достал из вещмешка бутылку с зажигательной смесью, чиркнул запальник, начал отсчет: «Один, два, три… Молнией кинулся к двери, оттолкнув ее ногой.… Пять», - швырнул что есть силы бутылку. Послышался глухой хлопок, через секунду пламя заплясало внутри помещения, пожирая списки людей, предназначенный для угона в рабство. Тюленин метнулся прочь в укрытие. Там его уже поджидала Люба. - Молодец, все, уходим! – прошептала она. К входным дверям подбежал перепуганный полицай. Засуетился, не зная, что предпринять. Затем кинулся внутрь помещения, принялся топтать пламя. - Уходим, Сергей! - срываясь на крик, сказала Шевцова. - Сейчас, Любочка, сейчас, - глаза Сергей блестели в полумраке. Он снова метнулся к бирже. - Тюленин! – с досады шлепнула ладонью по земле Люба. Серега был уже на крыльце. Он поднял замок, продел его дужку в петли. – За дядю Семена, за всех наших, - прошептал он, решительно защелкнул замок. - Сумасшедший! - колотила кулаками по взмокшей от пота спине вернувшегося Тюленина Люба. Серега подмигнул Любе, достал еще одну бутылку, чиркнул запальник и швырнул ее на крыльцо. - Теперь уходим, - сказал он, спокойно поворачиваясь к Шевцовой. Послышались глухие удары в дверь. Крыльцо вспыхнуло ярким пламенем. Люба отстранилась, защищаясь ладошкой от яркого света… …Фонарь слепил девушку. - Лидка, ты-ы? - удивился полицай. - Я, дядя Ваня, - девушка опустила руку. - С ума сошли, - Чернышев выключил фонарь, - комендантский час не для вас? - А когда встречаться? – возмущенно спросил Коля. - Ну-ка, Ромео, забирай свою Джульетту и бр-р-рысь отсюда. - Спасибо, дядя Ваня, - хором сказали ребята. - Ой, что это, - играя удивление, прошептала Лида, указывая в сторону биржи, где сумрак ночи разрывало зарево пожара. - Что за…? – разворачиваясь, замер полицай. Лида и Коля переглянулись за спиной караульных. Коля слегка улыбнулся и подмигнул Лиде. Девушка улыбнулась в ответ… 1943 год. Январь - Очухалась, сучка? – склонился полицай над почти бездыханным телом Лиды, – давай, давай, сейчас снова греться пойдешь. Он поежился, кутаясь в тулуп. Был морозный январский вечер. Пушистые снежинки медленно спускались к земле. Дым из трубы ровной струйкой поднимался в небо. Это говорило о том, что вечер выдался очень морозный. Снег искрился, отсвечивая свет полной луны. Было достаточно светло, почти как днем. Темным холмиком возвышалась над белоснежной равниной хрупкая фигурка девушки. Полицай, хрустнув снегом, пнул Лиду ногой. Девушка протяжно застонала. Она лежала в одной ночной сорочке, которая была изодрана и испачкана кровью. - Вот сволочь, сухая…но крепкая, - удивился полицай. - Я …- прохрипела Лида, - не виновата,… что мама родила меня… с крепким сердцем. - Вот стерва, - полицай пнул сапогом снег рядом с головой девушки. Большой ком снежного пуха взлетел и упал, накрывая лицо девушки. Вернее, то, что когда-то было ее лицом…. Снежный комок быстро потемнел, а спустя мгновение приобрел багровый оттенок… 1942 год ноябрь. … Лида расправила свой красный сарафан по поверхности стола. - Не жалко? – спросил Тюленин. - Мне для нашего дела ничего не жалко, - сказала Лида, с грустью глядя на свой любимый сарафан. Потом встрепенулась, - да он испорчен к тому же. Улыбнулась, продев палец в дырку на подоле. - Прожгли что ли? – спросил Серега. - Нет, манерно говорила Лида, – был у меня один знакомый летчик,… - она задумчиво закатила глазки, подхватила со стола ножницы и шутливо клацнула ими у Серегиного носа,– между прочим, немец. Тюленин, подняв плечи, молча, вопросительно смотрел на Лиду. - Да под обстрел она попала, в колонне беженцев, - вмешался в разговор Коля Сумской. - Ну вот, испортил такую романтическую историю, - вздохнула Лида и принялась кроить свой красный сарафан… ...Серега развернул красное полотнище флага. - Гранаты, проволока. Все готово? – Прошептал он. -Да, - шепотом ответил Коля. - Ну, тогда вперед, - Тюленин сделал шаг в направлении школы. Ребята пробежали через школьный двор. Влипли в стену, отдышались. Юркнули в дощатую дверь, ведущую на чердак. Спешно поднялись по узким деревянным ступеням…. На чердаке Сергей выглянул в слуховое окно, огляделся. - Все тихо, - сказал он Толику,– доставай гранаты. Толик вынул из-за пазухи две гранаты. Друзья размотали проволоку. Продели конец проволоки в кольцо гранат, закрутили. Вылезли на крышу. Моросил дождь, дул порывистый ветер. Ребята добрались до трубы. Натянули проволоку. К проволоке прикрепили полотнище. Порыв ветра подхватил его, и окно развернулось. «Сосиски с капустой я очень люблю…» - запел вдруг Толик песенку из кинофильма о бравом солдате Швейке. Тюленин резко кинулся к нему и закрыл рот шапкой. Внизу по улице прошел наряд полицаев и немцев. Когда наряд удалился, Серега, гневно глядя на Попова, покрутил пальцем у виска. Полотнище красного флага развивалось на ветру. В нижнем углу оно имело отверстие – след от немецкой пули, как настоящее боевое знамя… ...Знамя развивалось над школой как символ мирной жизни и надежды на лучшее. - И на кочегарке, и в парке такие же, - шептались в толпе, - и на шахте! - Ну-ка, - следователь Кулешов, раздвинув толпу, скрылся за дверью, ведущей на чердак. - Вот сволочи, - выругался он, глядя на гранаты. Нервно затянулся папиросой… 1943 год. Январь Папироса вспыхнула от затяжки, осветив лицо Михаила Кулешова. - Миша, Михаил Емельянович, - позвал из темноты женский голос. - Таисия, снова ты, - сплюнул с досады в снег старший следователь, - я же тебе сказал – не ходи. - Миша, он же крестник твой, - всплакнула женщина. - Опять двадцать-пять, - Кулешов собрался войти в здание тюрьмы. - Христом Богом тебя прошу, - взмолилась Попова, - вытаскивая из-за пазухи образок. Кулешов остановился, затем резко повернулся. - Христом, говоришь, Богом? – шипел он, нависая над женщиной. Она отшатнулась назад, подняв руки с иконкой как бы защищаясь. Михаил в упор смотрел на изображение. - А где твой Бог был, когда деда моего, да батю моего краснопузые раскулачивали? А потом в посадку и как собак… - заорал он. - Да пошла ты, - он махнул рукой, зацепив образок. Иконка блеснула в лунном свете и упала на снег. - Бога Побойся! - закричала Таисия Прокофьевна. - Ой, боюсь, ой, боюсь, - кривлялся Кулешов. Затем поднял ногу и с усилием вдавил образок в снег. Демонстративно развернулся на нем и направился к двери. Мама Толика ойкнула, поднесла испуганно ладошки к лицу. Затем спешно выковыряла иконку из снега. Поцеловала, перекрестилась. Прижала образок к груди. Плечи ее ссутулились. Голова опустилась. - Да простит тебя Господь, - тихо сказала она, глядя в спину уходящего Кулешова. Кулешов, не оборачиваясь, резко рванул дверь на себя. Яркий свет электрической лампы осветил его хмурое лицо, черные усики, над его губой, были покрыты инеем и казались седыми… 1924 год Яркий свет горящих свечей освещал молодое, с легким пушком над верхней губой, лицо Михаила. Свечи потрескивали, отражаясь в его глазах. -Отрицаешься ли ты сатаны, и дел его? – строго спрашивал священник. - Отрицаюсь, – сказал Кулешов. - Отрикохся ли ты сатаны и дел его? – еще строже спросил священник. - Отрикохся, - утвердительно сказал Михаил. Запел церковный хор. Священник поднял крест. - Во имя Отца, аминь, и Сына, аминь, и Святого Духа, Аминь, - перекрестил он присутствующих. - Теперь ты, Михаил отец крестный. Помни ответственность свою, перед Богом, за крестника своего, раба Божия Анатолия. Кулешов поцеловал крест, который протянул к нему священник. Взял малыша с рук Таисии, поднес его к кресту. Затем развернул его лицом к себе:- Ну что, крестничек… 1943 год. Январь - Очухался? – Кулешов смотрел сверху -вниз на лежащего, на полу Анатолия Попова. Толик застонал, слегка приподнял голову. Рядом с Кулешовым стоял огромного роста детина. Он, тяжело дыша, вытер рукавом пот. - Аж взмок, - сказал начальник полиции Соликовский. Подошел к столу, хлебнул воды со стакана. – Молчит паскудник. Кулешов наклонился над избитым парнем. – Толик… Попов, опираясь на руку, сел, поднял посиневшее, разбитое в кровь лицо, в упор посмотрел на Кулешова. - Ради чего ты упрямишься, - сказал следователь, - ты о себе подумай, о матери подумай… 1942 год - Подумай, подумай, - звучал голос собеседника. – Действовать надо. Миша, пока есть возможность, а у меня есть возможности, я помогу. - Да я ж их в двадцатом году… вот этими руками, сволочей краснопузых, - не унимался Кулешов. - Тише ты, дурья башка, - собеседник затянулся папиросой, - то был 20, а сейчас 30й. Десять лет прошло, слава Богу, никто о том не знает… кроме меня, конечно… - Не могу я на них служить, - вскипел Кулешов. - Я-то служу, - убеждал собеседник, - выжить надо, Миша, могу устроить тебя в газету, ты же человек образованный, покажешь себя с хорошей стороны, а там, глядишь, и в партию… - Ты что-о? – рявкнул Михаил. - А то, - повышал голос собеседник, - паек дополнительный, зарплата, положение. И будем тихонько ждать, глядишь, что и поменяется. Ты только того, - собеседник указал пальцем на шею Кулешова. - Че? – не понял тот. - Ничё, - передразнил собеседник, - крестик…. Не любят они этого. Кулешов вынул из-за пазухи нательный крестик. Нахмурился. Зажал его в кулаке… … Михаил разжал кулак. Крестик блеснул в свете луны. Кулешов тяжело вздохнул, сошел с крыльца, прихватив по ходу лопату. Ссутулившись, пошел в сад. «Отрицаешся ли ты?» звучало у него в ушах. Он выкопал ямку. «Отрицаюсь…» Кулешов кинул в ямку крест, спешно закидал землей и притоптал ногой… 1943 год. Январь Соликовский в нетерпении топнул ногой, – Да что ты с ним нянчишься? - Да погоди ты, - рявкнул в ответ Кулешов, – мать вот приходила, просила за тебя по старой памяти, - обратился он к Попову. - Да уж, есть что вспомнить, - хрипло сказал Толик. - Ну вот, вспоминай, - ободрился следователь, - за что погибать-то, Толик, за большевистскую идею? – повысил он голос. - Помню, - продолжал Попов, - ты статьи хорошие в газету писал, идейные. Ты же, кажется, был партийный… 1942 год - Партийный билет нужно уничтожить, иначе сразу шлепнут, - сказал собеседник. - А дальше что? – волновался Кулешов. - А ничего, работай, как работал. Ты же у нас юрист, ну вот. Немцы во всем порядок любят… - Все-таки, дождались, поперли краснопузых… - Кулешов вынул из ящика партийный билет. Ухмыльнулся… … Постоял на крыльце, посмотрел по сторонам. Подхватил лопату, бодро зашагал в сторону сада. «Отрекохся ли ты сатаны и дел его?» - звучало в ушах. - Отрекохся, - прошептал Кулешов, швырнув партбилет в ямку, сплюнул… 1943 год. Январь - Тьфу ты, - Кулешов сплюнул с досады. - Чего-о, - напрягся Соликовский, - чего он там вякает? - Ну, так что, говорить? – усмехнулся Толик. - Заткнись, сволочь, - взвыл Кулешов, - и начал ногами избивать парнишку. - И то дело! – по -садистски радостно сказал Соликовский, хватая со стола резиновый кабель. Толик защищался руками. У него еще были силы. Ему даже удалось оттолкнуть Кулешова. - Ах ты, - разъяренно вскрикнул Кулешов. На помощь подскочил Соликовский. Удар страшной силы обрушился на голову Толика, он вскрикнул, отшатнулся. Соликовский наносил удар за ударом. Толик упал. Кулешов схватил веревку. – Ну-ка. Они связали руки парню. Перекинули веревку через решетку окна. Натянули. Руки Толика устремились вверх, ноги едва касались пола. Палачи начали избивать беззащитную жертву. Они суетились вокруг и ноги их, казалось, выплясывали какой-то дикий, странный танец, барабаня каблуками по заляпанному кровью полу... … Начищенные до блеска сапоги чеканили шаг по заляпанному кровью, дощатому полу тюрьмы. За дверью старшего следователя слышалась возня, ругань, глухие удары, вскрики: - На, получай… - Получай, сволота, - орал Кулешов. - Ну что, одумался? - спрашивал, переводя дух Соликовский. – Называй соучастников. - Гад, жаль не убили мы тебя раньше…Ну… ничего… Другие доберутся… - Что-о-о-о? – заорал Соликолвский, делая шаг для удара. Попов изловчился и, что есть силы, ударил ногой Соликовскиого, попав прямо в пах. - Ах, ты-ы-ы, - взвыл тот, согнувшись. Затем попятился к столу, рука его скользнула по поверхности, на которой лежали орудия пыток. - Ах ты-ы-ы! – Рука Соликовского нащупала рукоять. Это был немецкий тесак. – Мразь, - заорал он и обрушил тесак на ногу Попова. Раздался резкий, пронзительный крик, полон боли… … Офицер за дверью поморщился, поднес руки с растопыренными пальцами к ушам, пытаясь избавиться от крика, заткнул уши. Затем резко двумя руками толкнул дверь… … Кулешов смыкнул узел, веревка развязалась. Попов без чувств рухнул на пол. - Я же просить вас, господин Кулешов, - заводить потьефон, - сказал офицер. Кулешов и Соликовский вытянулись. - не нужно лишний раз раздражать население. Поньятно? – он поднял бровь. - Так точно, - промямлил Соликовский. Когда офицер скрылся за дверью, Кулешов завел патефон, придвинул к нему микрофон. С этого хватит, давай следующего. «Утомленное солнце…нежно в море купалось…» - слышалось за дверью камеры. В полумраке зашевелились. - Снова завели шарманку, - грустно прошептал кто-то. Дверь камеры распахнулась, в проеме показался силуэт полицая. Он шагнул в камеру, подхватил первого попавшегося, выволок в коридор. Дверь со скрипом захлопнулась… /Москва, архив КГВ при Совете Министров СССР., д. № 100275, т.8. Пирожок Василий Макарович – 19 лет. Извлечён из шурфа шахты избитым. Тело в кровоподтеках. Андросова Лидия Макаровна – 19 лет. Извлечена без глаза, уха, руки, с верёвкой на шее, которая сильно врезалась в тело. На шее видна запечённая кровь. Ульяна Матвеевна Громова, 19 лет, правая рука переломана, поломаны ребра, на спине вырезана пятиконечная звезда. Отрезана одна грудь. При пытках вырывали волосы, сажали на раскаленную плиту… 16 января 1943 года сброшена в шурф № 5. Кошевой Олег Васильевич – 19 лет. Тело носило следы нечеловеческих истязаний: не было глаза, в щеке была рана, выбит затылок, волосы на висках седые. Расстрелян в Гремучем лесу, близ города Ровеньки. Шевцова Любовь Григорьевна – 19 лет. На теле Любы Шевцовой было вырезано несколько звёзд. Расстреляна разрывной пулей в лицо в Гремучем лесу, близ города Ровеньки. Тюленин Сергей Гаврилович – 19 лет. В камере полиции при пытках на глазах у матери, Александры Васильевны Тюлениной, сквозную огнестрельную рану на левой руке прижигали раскалённым прутом, пальцы рук подкладывали под дверь и зажимали до полного омертвения конечностей рук, под ногти загоняли иголки, подвешивали на верёвках, избивали, после чего отливали водой. При извлечении его трупа из шурфа шахты №5, нижняя челюсть и нос были сбиты набок, позвоночник перебит. Сумской Николай Степанович – 19 лет. Глаза были завязаны, на лбу след огнестрельной раны, на теле следы побоев плетью, на пальцах следы уколов под ногти, перебита левая рука, проколот нос, левого глаза не было совсем.Сброшен в шурф шахты№5 Попов Анатолий Владимирович 19 лет, пальцы правой руки отдавлены, ступня левой ноги отрублена. Сброшен в шурф шахты№5 … На стене у входа в тюрьму висел лист бумаги. Ветер трепал оторвавшийся уголок. В тусклом свете фонаря виднелись едва различимые буквы: 16.01.1943г. В г. Ворошиловград отправлены следующие лица… Передачи для данных лиц больше не принимаются. Распахнулись ворота тюрьмы. Машина, разрывая фарами ночь, на большой скорости выехала в направлении шахты № 5. Колючий морозный ветер хлестал по разбитым, измученным лицам, трепал клочья разорванной одежды. Кто мог стоять, жались к друг другу, поддерживая более слабых. Толик Попов, обхватив шею Васи Пирожка, стоял на одной ноге. Вторая нога была чуть согнута в колене, на месте стопы была намотана тряпка, вся пропитанная кровью. Полицаи подталкивали к краю шурфа последних ребят. Вот грубо толкнули Лиду Андросову. - Тише ты, - выкрикнула она в лицо полицая. - Что, страшно? – зловеще прошептал тот. - Страшно то, что ты по земле нашей ползать остаешься, гад! - не унималась Лида. Полицай грубо наотмашь ударил ее. Андросова отшатнулась, ее поддерживали ребята. - Ребята, нужно прыгать в шурф, чтобы эти не радовались, - прошептала Лида. Полицаи подтащили и бросили к их ногам, чье-то уже бездыханное тело. Соликовский медленно шел мимо измученных, истерзанных молодогвардейцев. Когда он развернулся, чтобы идти к машине, чья-то серая тень шатнулась к нему. Он вдруг почувствовал, как цепкие пальцы сжали его за воротник и увлекали назад. - Ну что, страшно, гад? - зашипели ему в ухо разбитые губы. Немецкий прихвостень нелепо взмахивал руками. Остальные ребята, молча, наблюдали за происходящим. Две фигуры, слившись на мгновение, стремительно двигались к пропасти шурфа. Соликовский захрипел. К ним метнулся Чернышев. Раздался глухой удар. Это полицай наотмашь, что было силы, ударил парня рукояткой пистолета. Фигура молодогвардейца отделилась от полицая и медленно опустилась на снег. - Пора кончать комедию, - хрипел Соликовский, перепугано хлопая глазами, лицо его было белое как снег, губы дрожали. Он, с опаской, покосился на молодогвардейцев и попятился к машине. - Ой, ребята, - вдруг сказала Уля, - жить-то, как хочется… Нависла зловещая тишина. Только слышно было, как завывает ветер. - Ну, давайте, кричите – за Ленина, за Сталина, - орал Соликовский, прокашлявшись и придя в себя. Ребята, молча, смотрели на палача. - А у меня сегодня…день рождения, - прошептал Попов, - я сегодня родился! - сказал он громче. - Заряжайте! - скомандовал Соликовский. - Поздравляю, Толян! - сказал Вася Пирожок и обнял друга покрепче. - С днем рождения, Толя! - Уля, прихрамывая, подошла ближе. - С днем рождения, с днем рождения! - послышалось со всех сторон. Автоматчики вскинули стволы. - Приготовились! - послышалась команда. Лида подошла и стала впереди, закрывая собой именинника, Коля Сумской прижался к ней. - С днем рождения! Ребята, превозмогая боль, поднимались, прижимаясь, друг к другу. Оттесняя, таким образом, смерть, давая возможность товарищу прожить еще несколько мгновений. - С днем рождения! – С днем ро…. Послышалась автоматная очередь... Пошли титры, но никто не покидал зал, как это обычно бывает. Экран погас. В зале тишина. Мы с Лешей переглянулись, он еле заметно пожал плечами. Потом раздались редкие, ленивые хлопки. «Ну, хоть что- то»,- подумал я и оглянулся в зал. Женщины спешно приводили свои лица в порядок, утирая слезы. Молодые девчонки студентки тоже шмыгали носом, да и у многих ребят блестели глаза. Значит живы, живы души у наших людей, не окаменели сердца у нашей молодежи. А как иначе, ведь это наши люди, наши! Послышались аплодисменты, постепенно переходящие в овации. -Ну, вы даете, спасибо, мужики! -Ой, наревелась, спасибо вам! -Вы знаете, я писал диссертацию на эту тему, очень точное изложение материала… -Я понимаю плакать от фильма, но от мультфильма, впервые! -Спасибо! Спасибо и вам друзья, за теплые отзывы. Спасибо тем, кто трудился над его созданием, вложил часть своей души, сил, времени, здоровья: Елена Сыч - художник, Дмитрий Емец – звук, Оксана Старова – раскадровка, Настя Лицоева – раскадровка, Аня Ридзанич – раскадровка, Виталий Гребенников – анимация, Саша Белых – анимация, Настя Хурамшина – анимация, Лиза Маркова – анимация, Вова Лукьянов – анимация. Ребята работали по 12- 14 часов! За 10 месяцев они создали полнометражный мультфильм! Конечно это не Голливудский фильм, в который вкладываются миллионы, но в этот фильм ребята вложили частички своих сердец, частички души. И фильм этот, не для любителей смотреть кино с ведром попкорна. Для тех, чья душа еще не утратила способность сопереживать, кто не ищет от кино возможности "поприкалываться". Спасибо моим друзьям, музыкантам братьям Валентину и Михаилу Золотухиным, которые помогли в создании саундтрека к фильму. Особенная благодарность моему другу Сычу Алексею, который был режиссером, занимался подбором актеров, звуком, компоузингом, 3-Д анимацией, съемками и т. п. предложил мне участвовать в проекте, за то, что несмотря на задержки, а чаще, отсутствие финансирования, вкладывал в фильм свои средства, за то, что не сдался в трудных условиях, подорвав свое здоровье, дотянул все на своих плечах! После очередного показа фильма, когда страсти улеглись, мы с Алексеем стояли у входа в кинотеатр. -Ну, все теперь отдыхать!- сказал Алексей. -Как там, у Соломона, все проходит… -Прошло и это,- как всегда улыбнувшись, перефразировал товарищ. -А дальше, что, Леха?- вздохнув, спросил я. -Жить, Станиславович, жить! Сегодня 16 января 2013 года. Мы пережили очередной конец света 2012, а за ним Новогодние праздники! Зима в этом году снежная. Вот ребятня устроила настоящий снежный бой! Я смотрел, как художник зима красит мир одним единственным цветом, а выходит - то, как красиво. 16 января. В это время молодых героев вели к шурфу. Их лица тоже белы, но зима здесь не причем. У них забрали их молодые жизни, но не сломили! В чем же загадка наших людей, в чем загадка нашего характера, нашей души? Я подхватил ладонью кусочек белого покрывала. Вот чудо! Холод, а жжет. Снег лежал на моей ладони мягкий и пушистый. Я сжал ладонь, снежный комочек жалобно хрустнул. Я сжал сильнее, он хрустнул еще раз, а после, пустил талую слезу. Я положил сверху вторую ладонь и придавил, послышался протяжный хруст. Я давил сильнее, еще, еще. Он уже не хрустел, не плакал, он, молча, сопротивлялся моему натиску, становясь все крепче и крепче… «Мы были так воспитаны, такой уж у нас был характер»,- вспомнил я слова Елены Андреевны. Она так и не увидела фильма. Губарева Леля, Елена Андреевна Бельская скончалась 23 мая 2012 года. Вечная ей память! Вечная память всем тем, кто не щадя живота своего отдали свои молодые жизни за други своя! А где же увидеть фильм? Спросишь меня ты, дорогой читатель. Пока ответить на этот вопрос я не могу. Фильма нет и у меня. Дело в том, что прав на этот фильм нет ни у меня, ни у Алексея Сыча, хотя обещания от заказчика звучали перед камерами и микрофонами журналистов. Это была премьера первого полнометражного мультфильма, снятого в Украине за годы независимости. Я думаю, что паук-интернет скоро втянет его в свою паутину! Луганск. Январь 2013 год. P.S Это не документальная повесть,а сценарий к мультфильму. Мы не могли показать всех героев Молодой гвардии в рамках мультфильма, были выбраны только отдельные персонажи.Поэтому некоторые сцены например, дружба В.Пирожка и А.Попова в детстве, а также расстрел О.Кошевого и Л.Шевцовой не являются исторически достоверными.
максим красников: Ребята,вы уж извините,что я тут расписался на всю ивановскую.Дело в том,что я совершенно случайно наткнулся сначала на эту статью,а потом и на Ютубе посмотрел сам мультфильм.Это современный любительский мультфильм про Молодую Гвардию.Я читал книгу,смотрел фильм Герасимова,смотрел сериал 2015 года(хотя не скажу,что я с ним согласен-отсебятины там все же многовато).Еще школьником я был на экскурсии в Краснодоне-это от меня примерно 150 км.Я был уверен,что ТАКОЕ уже никто не помнит и никто не снимет.А ведь сняли?И пусть это мультфильм,который скажем так,не совсем по книге и не совсем по фильму,но то,что еще есть люди,которое это все помнят и уважают...Ведь этим погибшим ребятам не было в большнстве и 18 лет,а они пошли на смерть.Смогли бы мы,современые,такое сделать?Я вот за себя так сказать не могу ибо нынешняя власть-не то,за что хочется умирать.Я плакал.46 летний мужик-и плакал.Потому что то,что я видел-это та эпоха и та жизнь,которая навсегда осталась позади и за которую мы все должны быть благодарны.Этим почти еще детям.Которые оказались тверже многих взрослых.
Сергей: максим красников пишет: .Смогли бы мы,современые,такое сделать Я тоже об этом думаю... И честно говоря, не нахожу ответа... Сейчас вот трясёмся за свою жизнь, буквально по любому поводу. А им? Им ведь тоже было жутко... Н-да... Тяжелый конечно вопрос... Тем более мир буквально на грани шатается.
kongovob: Вот герб этот я в сети заказывал и на эту рубашку переводил.
Сергей: kongovob пишет: Вот герб этот я в сети заказывал и на эту рубашку переводил. Красиво.
максим красников: Ребята!Не так давно я наткнулся на потрясающий сайт и форум о Молодой Гвардии.Адрес сайта-molodguard.ru.Есть еще два хороших,но уже замороженных форума.У меня тут ссылку вставлять не особо выходит-просто наберите в Гугле-сайт о Молодой Гвардии или форум о Молодой Гвардии.Там потрясающие материалы.Но,что бы вести его дальше и был открыт доступ к новому форуму ,нужны люди ибо понемногу эта тема затухла.Автор сайта-Марина Турсина.Если есть еще люди,которым такое дорого-присоединяйтесь.
Сергей: Нашёл, ребята, в Одноклассниках довольно неплохие стихи. Жаль, не мои, кто автор - без понятия, но думаю здесь как раз в тему будут. НА УРОВНЕ КОСМОСА Мы идём из простора вселенского, Обрамлённого гербовым колосом, Мы идём из Союза Советского, Занесённого в метрику космоса. И не надо нам имени броского, И не надо нам важности барина, - Мы идём из мечты Циолковского И широкой улыбки Гагарина. Мы уже за пределы возможного Вырастаем межзвёздным Отечеством. Скучно в мире, как в доме заброшенном, Нам на деньги играть с человечеством. Нам не стать потребленческим увальнем, Что на небо глядит, как из хосписа. Мы всегда остаёмся на уровне, Оставаясь на уровне космоса. Леонид Корнилов. 15.01.17 г. Классно сказано, правда?
максим красников: Отличные стихи!
kongovob: Сергей пишет: Классно сказано, правда? Да, стоящие (ну в смысле неденег ) стихи. Затронули.
Сергей: kongovob пишет: Затронули. Вот-вот. Поэтому решил вам тут показать.
kongovob: С Радио КП 30.08.21 выступление Делягина понравилось. Довольно-таки актуальное, и шокирующе-обличительное. click here
полная версия страницы